Правда - Страница 95

Мистер Тюльпан прислушался к звуку бушующего наверху огня. Красно-желтый свет танцевал на полу под открытым люком.

– Мне это не нравится, б… – заключил он.

– Бывало и хуже.

– Мне это не нравится, б…!

– Просто успокойся. Мы выберемся. Я был рожден не для того, чтобы поджариться!

Пламя ревело вокруг печатного пресса. Несколько припозднившихся жестянок с краской волчком пронеслись по комнате, разбрызгивая горящие капли.

Огонь был уже желто-белым от жара, он потрескивал вокруг металлических форм, в которых были закреплены свинцовые буквы. Вокруг них появились серебряные бусины расплавленного свинца. Буквы оседали, сливаясь вместе. Какую-то секунду в расплавленном металле плавали слова, безобидные слова вроде «правда», «сделает», «вас свободными», а потом они исчезли. С раскаленного докрасна пресса, из рамок со шрифтом, и даже из аккуратно сложенных слитков свинца, потекли тонкие ручейки. Они встречались друг с другом, сливались, становились шире. Скоро весь пол превратился в подвижное, плещущее зеркало, в котором вверх ногами отражались оранжевые и желтые языки пламени.

На рабочем столе Отто саламандры почувствовали жар. Они любили тепло. Их предки жили в вулканах. Они проснулись и начали мурлыкать.

Мистер Тюльпан, ходивший взад и вперед по подвалу, как пойманное в ловушку животное, взял одну из клеток и уставился на огненные создания.

– Что это за …ные твари? – спросил он, и бросил клетку обратно на стол. Потом схватил стоявшую рядом банку. – И почему на этой …ной штуке написано «опращаться с осторошностью?»

Земляные угри были уже на взводе. Они тоже почувствовали жар, а, в отличие от саламандр, они были созданиями глубоких пещер и ледяных подземных потоков.

Они возмутились, и в подвале полыхнул черный свет.

Большая его часть прошла сквозь мозг мистера Тюльпана. Этот изрядно потрепанный орган пережил массу драк, хотя мистер Тюльпан не особенно часто им пользовался, потому что бить кого-то головой – очень больно.

Однако и в нем промелькнули обрывки воспоминаний: снег, ели, горящие дома и церковь. Они прятались в ней. Он был совсем малышом. Он вспомнил яркие картины, раньше он никогда таких не видел…

Он моргнул и уронил банку.

Она разбилась вдребезги. Еще одна вспышка тьмы. Земляные угри выбрались из осколков и заскользили к стене, втискиваясь в трещины между камнями.

Мистер Тюльпан обернулся, услышав позади какой-то звук. Его коллега рухнул на колени и сжал голову руками.

– Ты в порядке?

– Они у меня за спиной! – прошептал Гвоздь.

– Не-а, здесь только ты и я, старина.

Мистер Тюльпан похлопал Гвоздя по плечу. Вены на его лбу набухли от усилий решить, что предпринять дальше. Воспоминания исчезли. Еще в юности Тюльпан научился управлять своей памятью. Что мистеру Гвоздю нужно, решил он, так это вспомнить что-нибудь хорошее.

– Хей, помнишь, как Герхард Башмак и его парни заловили нас в том …ном подвале в Квирме? – сказал он. – Помнишь, что мы с ними сделали потом?

– Да, – сказал мистер Гвоздь, неподвижно глядя в стену. – Я помню.

– А помнишь того старика, который оказался в доме в Колении, а мы этого не ожидали, поэтому мы заколотили дверь, и…

– Заткнись! Заткнись!

– Просто пытаюсь посмотреть на все с …ной светлой стороны.

– Мы не должны были убивать всех этих людей…. – прошептал мистер Гвоздь, обращаясь скорее к самому себе.

– Да почему нет? – удивился мистер Тюльпан, но нервозность Гвоздя уже передалась ему. Он потянул за кожаный ремешок, и ощутил в руке успокаивающаю тяжесть клубня. Картошка может быть великим утешением в трудные времена.

Звук капель позади заставил его обернуться, и он просиял.

– О, теперь все будет хорошо, – сказал он, – посмотри, начался дождь, б…!

Серебряные капли потоком текли сквозь люк в потолке.

– Это не вода! – закричал мистер Гвоздь, поднимаясь на ноги.

Капли сливались вместе, превращаясь в сплошной поток. Он со странным звуком превращался в серебристую горку под люком, но еще больше жидкости лилось на ее вершину, растекаясь вокруг лужицей.

Гвоздь и Тюльпан попятились к дальней стене.

– Это расплавленный свинец, – сказал Гвоздь, – они набирали свою газету из свинцовых букв!

– Ну и сколько его будет здесь, б…?

– Здесь внизу? Вряд ли больше пары дюймов, правда?

В другом конце подвала рабочий стол Отто начал дымиться, когда его коснулся расплавленный металл.

– Нам нужно на что-то встать, – сказал Гвоздь, – и просто подождать, пока свинец остынет! Это должно быть недолго!

– Ага, но тут ничего нет, кроме нас! Мы в ловушке, б…!

Мистер Гвоздь на секунду прикрыл глаза рукой и глубоко вдохнул горячий воздух.

Потом снова открыл глаза. Мистер Тюльпан смотрел на него вопросительно, думать – это была работа мистера Гвоздя.

– У меня… есть план, – сказал Гвоздь.

– Ага, отлично. Очень вовремя.

– Я ведь всегда придумывал хорошие планы, да?

– Ага, иногда ты просто …ные чудеса творил, я всегда так думал. Типа, как в тот раз, когда ты сказал, что мы должны свернуть…

– И я всегда заботился о пользе Фирмы, да?

– Ага, точно, так и есть.

– Итак… мой план… это, типа, не идеальный план, но… о, к черту все. Дай мне свою картошку.

– Что?

Внезапно мистер Гвоздь вытянул руку, и его арбалет оказался в дюйме от шеи мистера Тюльпана.

– Нет времени на споры! Давай сюда свою картошку, быстро! У тебя нет времени на размышления!