Правда - Страница 98

– Он, наверное, весь расплавился, – предположил Боддони. – Тут несколько застывших капель на полу.

– Подвал, – сообразил Доброгор. – Эй, помогите мне расчистить люк!

Он схватил обугленную балку.

– Я помогу, – вызвался Вильям, обходя покореженный стол. – Похоже, ничего другого я все равно сделать не могу…

Он взялся за какую-то обугленную деревяшку, потянул…

Из ямы в полу, как король демонов, вознесся мистер Гвоздь. Он весь дымился и кричал долгим, бессвязным криком. Он взлетал все выше и выше, оттолкнув Доброгора круговым взмахом руки, а потом его кисти сомкнулись на шее Вильяма, и даже после этого инерция прыжка продолжала тащить их вверх.

Вильям упал назад. Он рухнул на стол и почувствовал боль, когда какие-то обломки вонзились ему в руку. Но об этой боли размышлять было некогда. Была другая, неотвратимая боль, которая грозила заполнить все его будущее. Лицо вопящего создания было всего в нескольких дюймах от его лица, глаза Гвоздя были широко распахнуты и смотрели сквозь Вильяма на что-то другое, ужасное, но пальцы по-прежнему крепко сжимали шею.

Вильяму и в страшном сне не могло присниться, что он когда-нибудь использует в своей речи слова «стиснул, как тисками», это был ужасно избитый штамп, однако когда сознание стало покидать его, и мир сузился до красного туннеля, внутренний редактор решил: да, это оно самое и есть, беспощадное механическое давление, которое…

Глаза Гвоздя закатились. Крик стих. Теперь он стоял, согнувшись, и раскачиваясь из стороны в сторону.

Вильям поднял взгляд и увидел Сахариссу.

Внутренний редактор у него в голове яростно черкал на бумаге, наблюдая за Вильямом, который уставился на Сахариссу. Она пнула этого человека прямо по… Э, Вы Знаете, Куда. Наверное, все эти овощи забавной формы так повлияли на нее. Точно.

Теперь он напишет такую Статью…

Вильям встал на ноги и яростно замахал руками на гномов, которые уже подбирались к противнику с топорами наготове.

– Погодите! Погодите! Послушай… ты… э… брат Гвоздь…

Он поморщился от боли в руке, опустил взгляд и с ужасом увидел, что это пика прорвала ткань на рукаве, и теперь из его руки торчит несколько дюймов острой стали.

Мистер Гвоздь попытался сосредоточиться на парне, что схватил его за руку, но тени ему не позволили. Он был даже не уверен, жив ли. Да! Точно! Он наверняка уже умер! Весь этот дым, крики, шепчущие голоса, это, наверное, был какой-то ад, но, ага! У него же был с собой обратный билет…

Он с трудом выпрямился. Выудил из-под рубашки картошку усопшего мистера Тюльпана. И поднял ее вверх.

– У м'ня м'я к'рт'шка, – с гордостью провозгласил он, – зн'чит вс' в п'рядке, о'кей?

Вильям уставился на почерневшее от дыма красноглазое лицо, выражающее жуткую радость, а потом на высохшую картошку на шнурке. В данный момент он соображал почти так же плохо, как мистер Гвоздь, поэтому человек, демонстрирующий ему овощ, мог означать только одно.

– Э… он не очень-то забавный, правда? – сказал Вильям и поморщился, пытаясь вытащить из руки пику.

Мысли мистера Гвоздя окончательно сошли с рельсов. Он бросил картошку и, не задумываясь, одним инстинктивным движением, вытащил из-под куртки длинный кинжал. Человек перед ним превратился просто в тень, еще одну среди многих, и мистер Гвоздь сделал яростный выпад.

Вильям резким движением выдернул пику и взмахнул рукой перед собой…

Вот и все, что успел понять мистер Гвоздь.

Снег шипел на еще неостывших углях.

Вильям уставился на озадаченное лицо, свет потух в глазах его противника, и он осел на землю, отчаянно пытаясь нащупать рукой картошку.

– О, – заметила Сахарисса отстраненным голосом. – Ты наколол его…

С рукава Вильяма капала кровь…

– Я… э… пойду, сделаю бандаж, – пробормотал он. Он знал, что лед не бывает горячим, но шок наполнил его жилы обжигающим холодом. Он потел льдом.

Сахарисса бросилась к нему, на ходу отрывая рукав свой блузки.

– Не думаю, что рана очень серьезная, – сказал Вильям, подавшись назад. – Одна из этих… случайных ран.

– Что сдесь происходить?

Вильям взглянул на свою окровавленную руку, а потом на Отто, который стоял на горе каких-то обломков с двумя пакетами в руках.

– Я фсего-то и ушел на пару минут, купить еще немного кислота, а тут такое… О, поже… о, поже мой…

Доброгор достал из кармана камертон и стукнул им себя по шлему.

– Быстро, парни! – он взмахнул камертоном в воздухе. – О, устремись к великой цели…

Отто слабо помахал рукой.

– Нет, не нато, со мной фсе ф порятке, хотя фсе рафно, спасипо, – сказал он. – Я снаю, ф чем дело. Это пыла толпа с факелами, та? Она фсегда пояфляется, раньше или посше. Так погип мой друг Борис. Он показал им черную ленту, но они только посмеялись, и…

– Думаю, эти убийцы приходили за всеми нами, – прервал его Вильям. – И все равно, мне жаль, что я не успел задать тому типу несколько вопросов…

– Это каких еще? «Когда вы придушили свою первую жертву?» – ехидно поинтересовался Боддони. – Или: «Сколько вам лет, мистер Убийца?»

Что-то закашлялось.

Похоже, кашель раздавался из кармана пиджака мертвеца.

Вильям посмотрел на опешивших гномов, в надежде, что кто-нибудь подскажет ему, что делать дальше. Так и не дождавшись помощи, он неохотно и с огромной осторожностью проверил карманы запачканного костюма и вытащил плоскую полированную коробочку.

Он открыл ее. На него уставился зеленый имп.

– 'м? – вопросительно промычало это создание.